"Левиафан" обладает своего рода магическим притяжением. Фильм чарует зрителя с первых секунд просмотра и удивительной музыкой, которая напоминает прибой в ветреную погоду, и невероятным драматизмом каждой сцены, и обреченным самозабвением операторского плана, и бескомпромиссностью сюжетной линии, и нарастающим отчаянием главных героев.
С одной стороны, Андреем Звягинцевым показана социальная драма в российской глубинке. Драма получилась насколько пронзительно откровенной, реалистичной, что некоторые наши соотечественники, из каких-то своих соображений, окрестили её даже "чернухой". Но это поверхностное впечатление вполне объяснимо тем, что все образы в фильме настолько точно совпадают с негативным опытом, который бывает в жизни любого человека, что "любители спокойного искусства" на скорую руку обвиняют автора в излишнем негативе и нарочитом самобичевании.
Мне вспомнилось, как Лермонтов описал похожую поспешность у почтенной публики:
"Иные ужасно обиделись, и не шутя, что им ставят в пример такого безнравственного человека, как Герой Нашего Времени; другие же очень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своих знакомых… Старая и жалкая шутка! Но видно, Русь так уж сотворена, что всё в ней обновляется, кроме подобных нелепостей".
И, в контексте этой цитаты (спасибо Лермонтову), я бы не стал вешать на "Левиафана" ярлык "
беспощадного зеркала прогнившего путинского режима" или "
бескомпромиссного изобличителя ханжеского единения российской власти с церковью". Соглашусь, что точность выбранных образов и сюжетной завязки производят эффект "тихого ужаса" при просмотре. Ведь, действительно, очень многое из фильма мы встречаем в сегодняшней России каждый день. Взять хотя бы всех этих повсеместных обезличенных "третьеразрядных начальничков", которые властвуют повсеместно, пробивая себе дорогу "по своим каналам".
Но всё же "Левиафан", на мой взгляд, не только и не столько про современную Россию. Зачастую зритель и вовсе видит в фильме события, которые происходят во все века и со всеми народами. (Взять хотя бы продажу индульгенций Католической церковью или пытки людей в современных США). Все дело в том, что это наш Звягинцев. Он русский режиссер, а наш человек никогда не будем предполагать трагедию для других, даже в форме художественного вымысла. Так уж у нас заведено.
"Левиафан" - ветхозаветный образ спрута, гидры, хладнокровной рептилии. Этот образ встречается везде в мировой культуре. Вспомним, хотя бы спрута булгаковского Мастера или стихотворение у вымышленного поэта Гаука братьев Стругацких:
Теперь не уходят из жизни,
Теперь из жизни уводят.
И если кто-нибудь даже
Захочет, чтоб было иначе,
Опустит слабые руки,
Не зная, где сердце спрута
И есть ли у спрута сердце...
Левиафан в фильме Звягинцева - это образ собирательный и всеобъемлющий. В картине этот зверь характеризует государство как машину, как обезличенную службу: бездушный и беспощадный общественный "маховик". Левиафан - это олицетворение сатанинского беспощадного хаоса вокруг судьбы человека в государстве-гидре.
«Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его? вденешь ли кольцо в ноздри его? проколешь ли иглою челюсть его? будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко? сделает ли он договор с тобою, и возьмешь ли его навсегда себе в рабы?» (Иов. 40:20)
Искренне ваш,
Александр Veloond Кузнецов
